Хочу поздравить всех тех, кто долгие годы надеялся на появление новых произведений отечественного искусства кино и трудился для этой цели. Двадцать восьмого октября по телеканалу «Культура» наконец-то прошёл показ скромного, но совершенного кинопроизведения — фильма «Его дочь» якутского режиссёра Татьяны Эверстовой.
Конечно, за последние тридцать лет попытки создания лент высокого искусства были и раньше, но они не были завершены по разным причинам. Так, допустим, почти состоявшийся фильм «Жизнь людей» Ивана Бирюкова на близком к этой якутской картине материале Колымы: обустройство выпущенных при Хрущеве из лагерей крестьян, оседание в местных поселках, пронзительная история жизни их семей, детей, — была арестована, изъята министерством культуры через арбитраж. Смехотворный предлог – сценарист, режиссёр и продюсер Иван Бирюков не нашел к выделенным маленьким бюджетным средствам дополнительного спонсора. А картина была в принципе готова, оставались озвучание, перезапись и оплата гонорара композитору. И эта картина складывалась только благодаря трудам и договорённостям с областной администрацией автора!
Картине «Его дочь» исключительно повезло – она не получила бюджетного финансирования. Иначе бы мы никогда её не увидели! И снималась она стараниями сценариста-режиссёра-сопро
Так, в чём же чистота и глубина авторского высказывания? Почему я выше написал – совершенное кинопроизведение? Всё очень просто: в этом скромном по антуражу фильме нет ничего излишнего и нестилевого. Ничего!.. Повествование ведется автором, как воспоминание о детстве, его содержательнейших и трудновыразимых внешним действием моментов постижения маленьким человеком мира и людей. И мы видим и мир, и людей глазами девочки – очищенными памятью-любовью.
Картина решена в стиле «наив», редкостном в кино и таком трудном, где любая неточная мелочь моментально выпадает из общего ряда и вызывает недоверие ко всей работе. Сознательно подходил автор к этому решению или неосознанно – я не знаю. Но именно так это и должно было быть решено исходя из замысла и художнической гармонической расположенности. По стилистке она близка к знаменитейшему японскому фильму «Голый остров». И по содержанию — взамоперекличка: они оба повествуют о разных гранях жизни и становления человека земли-крестьянина и его семьи в гармонии с миром. Отсюда рождается эпичность звучания, отсюда – особенность взгляда на всё мироздание и его установленный Божий порядок.
Ещё этот фильм остро напомнил мне мультипликацию Юрия Норштейна, его «Ежика в тумане». Там тоже – открытие и постижение детскими мыслями и чувствованием всего нас окружающего. Всё происходит у нас впервые! Впервые мы любуемся с ребенком красотой цветов, красотой бабочек, удивляемся полету птиц, пугаемся таинственной жизни леса. Впервые хороним в черной земле разбитые яички-неродившихся птенцов. Особое достижение киноповествования – девочка и нас, изрядно поживших, заставляет тоже переживать всё это как впервые!
Конечно же, ребенок открывает этот мир не сам по себе, а через взрослых и их жизнь. И мы видим в этом отношении к жизни и друг к другу удивительную гармонию, незапятнанную ничем. Так и должен, наверное, вырастать человек – с переживаниями, но без надрыва, разрывов. И даже смерть человека воспринимается тогда органично, как важнейшая данность! Как ты прожил свою жизнь?..
Только один разрыв идёт по стопам жизни девочки, в котором она не виновата – приехавшая на похороны брата к своим родителям, бабушке и дедушке маленькой героини фильма, её мать напоминает, что у ребёнка нет отца. На что дочка отвечает: «У меня есть отец. Он помогает мне»… И ведь это не фантазии маленькой девочки – Божественное мироздание, которое постигает человек, Божественный строй и трепетное дыхание Бога в картинах мира, заботах о ней старших становятся Отцом для маленькой дочери народа.
Это переживание-чувствование рождается у зрителя благодаря замечательно слаженной работе оператора-постановщика, француза Веслея Мрозински с группой художника Петра Бояркина. Изобразительное решение мягкое, глубокое и в то же время дано в достаточно открытых цветах. Оно очищено от всего наносного, случайного, грязного именно взглядом-памятью ребенка. И с любовью передано нам. Зритель, созерцая, сам становится и чище, и проще, что углубляет душу.
И ещё одно несомненное достоинство есть у этой картины, хотя автор и не ставил его перед собой ни в коем случае. На её фоне – а произведение искусства случается там, где его не ждут! – вдвойне жалко выглядят поделки (часто претенциозные) завсегдатаев столичных кинотусовок, их опусы, защищенные чинами, должностями и званиями и перекормленные бюджетными и околобюджетными средствами, уходящими на «распил».
Автор: Андрей Можаев
