Представления якутов об устройстве мироздания во многом схожи с архаической картиной мира других народов Евразии . Вселенная состоит из трех миров: верхний, средний и нижний. Символом триединства трех миров выступает священное дерево Аал Луук Мас, кроны которого находятся в верхнем мире, ствол — в среднем мире, а корни уходят в нижний мир.
Верхний мир, состоящий из девяти уровней неба, заселяют боги Айыы. Срединный мир принадлежит людям, которые являются потомками племени Айыы. В нижнем мире обитают злые демоны.

В Срединном мире, кроме людей, обитает множество духов, которые в зависимости от поведения людей помогают, либо наказывают их. Подобный сюжет часто повторяется в народном фольклоре, что нашло отражение и в кино. В фильме Прокопия Ноговицына «Мальчик и озеро» (2005г) мальчик просит у Духа Озера даровать ему немного рыбы, чтобы спасти семью от голодной смерти. В суровых условиях севера жизнь мальчика и его близких всецело зависит от милости духов. Не выдержав тяжелого труда, ребенок падает в обморок на лед. Находясь на грани жизни и смерти, мальчик видит всадников на лошадях — образы своих могучих предков. Один из них подсаживает к себе душу мальчика и увозит вдаль, что символизирует смерть. Но внезапно мальчик приходит в себя и, проявив силу воли, снова продолжает крутить куйуур (приспособление для традиционной якутской подледной рыбалки). Наконец, Дух Озера сжалился над мальчиком и даровал ему много рыбы. Жизнь продолжается.

Иная участь ждет тех, кто не почитает духов. В фильме Анатолия Сергеева «Тропа смерти» (2006г) компания пьяных молодых ребят ломает священное шаман-дерево (вместилище духов), за что их постигает неминуемая смерть.

Разнообразие демонов и злых духов в якутском фольклоре способствует созданию сценариев к фильмам ужасов и мистическим триллерам. В одном из первых фильмов в этом жанре «Проклятая земля» («Сэттээх сир» реж.Эллэй Иванов,1996г) рассказывается о молодой семье, переехавшей жить в пустынную местность с дурной славой. Злые духи забирают новорожденного жеребенка, а затем устраивают психологическую атаку на запершихся в доме людей. Соседка, пожилая женщина, представляющая архетипический образ старшего поколения, призванного обучить молодежь уму-разуму, пытается умилостивить злых духов через обряд кормления духа огня Хатан Тэмиэрийэ. Но из пламени огня появляется зловещая рука, она требует кровавой жертвы. Старуха, решив, что достаточно пожила, добровольно приносит себя в жертву и выходит навстречу ночным демонам. Утром ее находят мертвой — медицинское заключение констатирует остановку сердца. Спасенная молодая семья навсегда покидает это зловещее место.

Другой популярный фольклорный мотив предупреждает о существовании демонов, принимающих человеческий облик. Обычно путник останавливается в доме у дороги, где радушная хозяйка предлагает ужин и ночлег. В какой-то момент путник, случайно что-то уронив, заглядывает под стол и замечает, что у хозяйки вместо ног копыта (такие сцены можно увидеть в фильмах «Нечисть» («Хара Дьай», режиссеры Евгений Осипов и Степан Бурнашев, 2016г) и «Наахара» (режиссер Марина Калинина, 2007г). И тут, все зависит от самого путника: он должен усыпить бдительность демона, сделав вид, что ничего не заметил, а затем, под любым предлогом выйти из дома и бежать, не оглядываясь. Тех, кто не смог убежать, либо вовремя не догадался, что перед ним демон, ждет участь быть съеденным заживо. Такого демона-пожирателя зовут «Дэриэтинньик».

В фильмах «Мааппа» ( режиссер Алексей Романов, 1986г.), «Ночная девушка» («Туунну кыыс» 1999г., режиссер Геннадий Багынанов) и «Любовь, ставшая туманом» («Туман буолбут таптал», режиссер Аркадий Новиков, 2007г) отражается предание о призраке-любовнице. Усталый путник влюбляется в прекрасную хозяйку дома. Между ними завязывается роман. Но в какой-то момент возлюбленная признается, что она призрак девушки, покончившей с собой, и просит путника захоронить ее останки, которые находятся тут же в доме. Пока тело не захоронено, душа умершего не может отойти в мир иной и навеки застревает в мире людей. Такую неупокоенную душу называют «уер» [ё’р].

В мистическом триллере Анатолия Васильева «Сайылык» (1992г.) главный герой встречает таких призраков (уер), коротающих вечность в ожидании, что однажды кто-нибудь найдет и захоронит их останки. Со временем герой понимает, что он тоже блуждающий призрак, а его тело до сих пор лежит где-то в поле после приступа сердца. Усталые, измученные призраки советуют ему сделать так, чтобы его тело нашли и похоронили. Тогда он сможет перейти в иной мир, личный рай, который предстает в виде сайылыка — долины с летним жилищем, где обитают души предков и близких людей. В кульминации фильма выясняется, что тело героя еще живо и его несут в машину, чтобы доставить в больницу. Чтобы вернуться к жизни, душе героя необходимо воссоединиться с телом, но он больше не хочет жить. Душа убегает прочь, чтобы найти путь в Сайылык.
Согласно традиционным представлениям якутов о душе человека («кут»), она состоит из 3-х частей:
Ийэ кут (Мать-душа) — то что передается от родителей: наследственность, традиции, культура.
Буор кут (Земля-душа) — материальная часть, физическое тело.

Салгын кут (Воздух-душа) — интеллект, разум, коммуникативно-социальная составляющая.
Смерть — это отсоединение трех элементов «кут»: «Буор кут» (Земля-душа) уходила с человеком в землю, «Салгын кут» (Воздух-душа) становилась воздухом, «Ийэ кут» (Мать-душа) возвращалась в верхний мир к своему создателю верховному божеству «Yрун Айыы Тойон».

В фильме «Сайылык» сознание героя в виде «Салгын кут» свободно путешествует вдали от тела, несмотря на то, что человек еще жив. Обычно считается, что «Салгын кут» может вылетать из тела во время сна и собирать информацию. Этим объясняются вещие сны. То же самое происходит во время клинической смерти, когда человек видит себя со стороны, либо во время камлания шамана, когда «Салгын кут» совершает магическое путешествие, поднимаясь на различные уровни неба, либо спускаясь в нижний мир, в поисках демона, вызвавшего болезнь.

В короткометражном фильме Прокопия Ноговицына «Буор кут» (2007г) описывается эпизод из детства первого президента Республики Саха (Якутия) Михаила Николаева. Маленький мальчик после переезда на север Якутии тяжело заболел. Его «Буор кут» (Земля-душа) ослаб вдали от родной земли, и «Салгын-кут» вылетает из тела — мальчик бредит. Чтобы укрепить его «Буор кут», мудрые старики растворяют в воде горсть земли, привезенной с родины мальчика, и дают выпить как лекарство. Дух мальчика крепнет, и он выздоравливает.

Тема путешествия Воздух-души «Салгын кут» часто затрагивается в якутских фильмах. В метафорической драме Сюзанны Ооржак «Покидая благоухающую гавань» (Leaving Hong Kong, 2011г) молодая девушка живет в Гонконге. Она не помнит откуда родом, но зов Мать-души «Ийэ кут» не дает ей покоя. В финале ее «Салгын кут» совершает астральное путешествие, и ее душа воссоединяется с родиной предков, Якутией.

Причудливые формы метания души, ее прохождение через определенные испытания с целью воспитания духа «кут» нашли отражение в авторском якутском кинематографе: в фильмах «Дорога» Михаила Лукачевского и «Феррум» Прокопия Бурцева. В «Дороге» души мужчины и женщины снова и снова встречаются на дороге, знакомятся, влюбляются, познают и отвергают друг друга, борются с внутренними страхами и испытывают полный катарсис, прежде чем они обретут гармонию и совместное счастье в семейной жизни.

В «Ферруме» душа убийцы проходит очищение через страдания, страх, встречу с демонами и потерю близких, а затем снова возвращается к моменту убийства, но уже в ипостаси жертвы.
Тема воспитания души тесно связана с практикой шаманизма, который был широко распространен в Якутии вплоть до середины XX века. Считается, что прежде чем стать шаманом, человек долго и тяжело болеет так называемой «шаманской болезнью». Все три части души должны пройти закалку и обучение. Если человек выдержит испытания, то оправившись от болезни, он уже будет владеть всеми необходимыми знаниями, для того, чтобы стать шаманом. Если не выдержит их, то умирает.

В фильмах «Тойон кыыл» (наверно можно перевести как «Царь Птица», официальной русской версии названия пока нет) Эдуарда Новикова (2017г) и «Покуда будет ветер» («Тыал баарын тухары» 2010г) Сергея Потапова герои приглашают шамана для того, чтобы тот оценил ситуацию и дал совет, что делать дальше. Шаман с помощью камлания входит в транс и общается с духами, либо совершает магическое путешествие на небо для общения с божествами Айыы. После камлания шаман выносит свой вердикт и требует забить корову или быка для ритуального жертвоприношения. Как правило, шаман тоже получает свою долю мяса в качестве вознаграждения за свои услуги.

В драме «Тойон Кыыл» («Царь Птица») мы наблюдаем примеры двоеверия: смешения традиционных якутских верований и русского православия. Героиня, пожилая якутская женщина, очень набожна и постоянно молится у иконы, стоящей на полке в углу дома. Тем не менее, когда у них во дворе поселяется орел (сакральная птица у якутов), старик со старухой обращаются к шаману за советом. Перед его приходом, старуха прячет икону в сундук, чтобы не оскорбить шамана, как носителя языческой веры. То же самое она делает перед приходом красноармейцев, в страхе, что они сожгут икону в целях пропаганды атеизма.

В экранизации романа «Весенняя пора («Сааскы кэм», режиссер Алексей Романов, 2017г) есть сцена столкновения шаманизма и атеизма. Поскольку роман был написан в советское время, шаман здесь предстает отрицательным персонажем. Ему противопоставляется мудрый и справедливый лекарь, как представитель образованной якутской интеллигенции. Семья бедняков случайно приглашает к больному ребенку и шамана, и лекаря. Столкнувшись в одном доме, оскорбленный шаман уходит, а лекарь, пытаясь защитить семью от гнева шамана, выражает ему почтение и говорит, что они оба служат одному делу, но разными методами.
Подобные сцены отражают существующую по сей день в Якутии религиозную и культурную эклектику. Современные якуты свободно владеют якутским и русским языками, а также легко сочетают веру в единого Бога с языческими ритуалами.

Религиозный дуализм якутских режиссеров нередко выливается в странные художественные решения. В эпической драме Андрея Борисова «Тайна Чингис Хана», где центральной темой является тенгрианство(древняя религия народов тюрко-монгольского круга, почитание Неба, как цельная религиозно-философская система до наших дней не дошла, реконструируется по письменным источникам и реликтам в традиционных верованиях народов Центральной Азии), неожиданно появляется христианский священник. У этнографа и краеведа Прокопия Ноговицына в фильме «Мальчик и озеро» ребенок несет на плече большие деревянные рыболовные снасти словно Христос несет свой крест. Долгий путь, физические страдания мальчика и определенные ракурсы съемки, при которых рыболовные снасти отчетливо напоминают крест усиливают ощущение аналогии. Но Ноговицын утверждает, что не стремился проводить параллель с распятием Христа, а равносторонний крест является символом Тенгри, т.е. единого Бога. В мистической драме Аркадия Новикова «Крик чайки» («Хопто хаhыыта», 2013г) центральной темой выступает идея высшей справедливости. Все персонажи, причастные к жестокому убийству влюбленной пары, со временем погибают насильственной смертью в результате несчастного случая. Русские назовут это карой Божьей, а якуты скажут что Природа восстановила справедливость.

Согласно мифологии, якуты произошли от небесного божественного коня «Джёсёгёй Айыы». В полудокументальной картине Сергея Потапова «Джёсёгёй Айыы» рассказывается о сакральном древнем празднике, когда в день летнего солнцестояния якуты, потомки божественного племени, чествуют богов Айыы и просят у них благословения. В драме Дмитрия Давыдова «Костер на ветру» (2016г) образ якутской лошади, бегущей по снегу в лучах заходящего солнца, символизирует образ смерти главного героя.

В якутской культуре образы животных несут в себе сакральные и символические подтексты, и режиссеры нередко используют их в качестве символов, понятных только местному зрителю. В фильмах «Заблудившиеся» («Муммуттар», режиссер Алексей Амбросьев мл, 2015г) и «Снайпер Саха» (режиссер Никита Аржаков, 2010г) медведь выступает не только как опасное животное, но и символизирует саму Природу, перед которой человек несет ответ за прошлые грехи, либо должен пройти испытания, чтобы получить нравственный урок. В притче Вячеслава Семенова «Рыбак» («Балыксыт», 2005г) упоминается образ Чёрного пса, что по якутским поверьям символизирует болезнь, либо смерть. Вскоре, после появления Чёрного пса, главный герой умирает. В драме Эдуарда Новикова «Айыы Уола» о жизни и смерти популярного в республике поп-певца Александра Самсонова, сцена освобождения от пут и выпускание на волю сокола символизирует одновременно и смерть героя, и освобождение от оков болезни и предрассудков. Момент смерти героя, показанный через полет священной птицы воспринимается как нечто торжественное и возвышенное.

Не менее интересны обычаи и приметы, намекающие якутскому зрителю на дальнейшее развитие событий. Так, подгоревшие оладьи в драме «Крик чайки» приносят в фильм предчувствие трагических событий. Оладьи – не только повседневная но и сакральная пища, их жертвуют духу огня (в надежде на его благосклонность), их форма – круг – ассоциируется с солярной символикой. Возвращение пожилого героя после долгого отсутствия на малую родину в фильме «Сайылык» дает основание ожидать, что родная земля притянет его «Буор-кут» и герой скоропостижно умрет. Поэтому обычно советуют не покидать надолго родные места, либо не возвращаться вовсе, если давно там не был. Таков обычай.

Когда главный герой фильма «Костер на ветру» принялся мыть пол после того, как его сына увезли в тюрьму, зрители понимают, что сын живым не вернется, так как по обычаю пол моют только вслед за покойником. Когда герой подарил нож отцу убитого его сыном парня, а тот не дал ему взамен монетки, как требовал обычай, становится очевидным, что «дружбе конец» и примирения стариков не будет. Якутские зрители жаловались на изобилие подсказок в фильме, что посчитали спойлером со стороны режиссера.
Менталитет якутов в силу географической обособленности и специфики национальной культуры и в наши дни сохраняет свою самобытность. Вот почему, ни голливудские, ни российские фильмы не в состоянии оказать на якутского зрителя такого же сильного воздействия, какое оказывает якутское кино. В этом, в основном и заключается секрет зрительской любви к якутскому кино.

Автор: Любовь Борисова